Владимир Егоренко: «Дышу хоккеем!»

Хабаровским болельщикам хоккея со стажем особо представлять Владимира Анатольевича Егоренко не надо. Он из той плеяды, которые были если не первопроходцами канадской разновидности хоккея на Дальнем Востоке, то их ближайшими последователями - точно. Егоренко попал в хабаровский СКА в 1964 году и играл в армейской команде почти десять лет, а потом стал ее тренером. Впрочем, в последнее время на матчах КХЛ его не было видно, но в наступившем сезоне Владимир Анатольевич частенько оказывается на виду той части публики, что смотрит матчи «Амура» с той стороны, где работает судейская бригада. Егоренко входит в ее состав как судья штрафного времени.

- Владимир Анатольевич, как вы оказались в этой роли, в которой прежде не были замечены?

- Всегда скучал по хоккею, но с тех пор, как «Амур» оказался в сильнейшем дивизионе, попасть на его матчи в Хабаровске стало проблемой. Где-то, наверное, ветеранов спорта ценят, но только не у нас. В клубе могли бы, наверное, какие-нибудь пропуска организовать, ведь нас, игравших здесь сорок лет назад, теперь можно сосчитать по пальцам одной руки. Вот и смотрел любимую игру больше по телевизору, пока Валера Дементьев не пригласил посудить какие-то любительские соревнования. Увидел на них Юрия Шамшаева, который возглавляет судейскую бригаду на матчах КХЛ в Хабаровске, и спросил Юрия Ивановича, не могу ли и я быть чем-то полезен компании арбитров. Так и сказал ему: снова подышал хоккеем и как будто в юность вернулся! Шамшаев и определил меня в судьи штрафного времени.

- Владимир Анатольевич, а почему лично вы предпочли канадскую разновидность хоккея в те годы, когда куда популярнее был русский его вариант - с мячом?

- Так мы у себя в Благовещенске в него и играли, пока один армейский офицер, которого перевели из Сибири на Дальний Восток, не привез к нам непривычные клюшки и прочий инвентарь для шайбы. Играли же и в то и в другое, только клюшки меняли. Но потом я больше стал тяготеть к канадскому хоккею, и меня в армию призвали после окончания вуза уже как спортсмена. Так и оказался в СКА.

- Причем в ту пору, когда в этом регионе появился первый крытый каток. Вы же рассказывали, что первый матч под крышей в Хабаровске вам запомнился навсегда…

- А как его не запомнишь, если инструктаж перед этой премьерой был, как перед боем? Открывали ледовый дворец 23 февраля - в праздничный день для армии. И военачальники почему-то считали, что через свежевыкрашенный бортик при замене перемахивать никак нельзя - только через калитку. Вот там очередь и выстраивалась, как за дефицитом в конце квартала. Грозили: кто через бортик заменится, тот будет потом на гаупвахте от хоккея отдыхать…

Был товарищеский матч с командой из Уссурийска, мы ее, конечно, обыграли, но вот счет я не запомнил. У нас-то состав уже тогда был очень приличный. Только призвались Витя Мясин, Толя Волков, с которыми я в одном звене поначалу играл. А через пару лет появились в команде Гена Цыганков с Юрием Максаковым и объединились с нами в одной пятерке. Сезона три мы вместе играли!

- Рассказывают, что Хабаровск тогда брал прежде всего хорошей физической подготовкой. Так и было?

- Да, про предсезонную подготовку тогдашнего тренера хабаровского СКА Николая Константиновича Голубева легенды ходили. Он же у Анатолия Владимировича Тарасова многое подсмотрел, тот от тренеров армейских команд ниже рангом ничего не скрывал. Впрочем, многие элементы той же акробатики Голубев сам придумывал. Он и ввел их в тренировочный процесс после очередного посещения занятий ЦСКА. А при воспоминании о летних тренировках на песчаной косе напротив Амурского утеса до сих пор дрожь, ведь физические нагрузки были - врагу не пожелаешь. Коллеги-мячисты, когда мы с них возвращались, посмеивались: о, «голубевские спартанцы» вернулись. Но ведь такая подготовка нам здорово помогала. Ребята из других команд, помнится, признавались: вы, мол, если не переиграете нас, то перебегаете-перетолкаете…

- Самый памятный турнир своей «игроцкой» карьеры назовете?

- Пожалуй, финальный турнир команд класса «Б» весной 1969 года в Ухте, когда мы завоевали право играть в классе «А». Хорошо, он был в два круга, ведь в первом мы сыграли не очень удачно, видимо, чуток перегорели. Зато во втором со всеми разобрались. Кстати, для Гены Цыганкова это был какой-то час пик. Он гулял, что называется, и спереди, и сзади. Переиграли свердловский «Автомобилист» - 6:2, и эта победа стала переломной. Еще одного соперника вынесли со счетом 11:2, и Цыганков один там шайб пять забросил. В каком-то эпизоде у него шлем после столкновения у борта надвое развалился, но он не остановился, обыграл защитника (тогда правилами не возбранялось играть без шлема, если он у тебя соскочил), да так щелкнул по цели, что шайба веревочную сетку пробила. Представитель федерации хоккея даже в шутку потом предложил нашему тренеру: дескать, вы бы краски красной достали да подкрасили ворота, а то ваш вундеркинд все штанги пооббивал своими бросками, они черными стали… Омский «Локомотив» тогда вышел в класс «А» с первого места, а мы - со второго. А через пять лет я стал тренером. И потом каждый год сам проходил обучение в Высшей школе тренеров под руководством Анатолия Владимировича Тарасова.

- А из тренерских достижений что вспоминаете с особым удовольствием?

- Сезон 1979-1980 годов. Тогда мы заняли шестое место во второй группе класса «А». Из шестнадцати команд. И в том же сезоне выиграли Кубок Вооруженных сил СССР у себя в Хабаровске. Здесь и ЦСКА играл, правда, без игроков сборной, и питерский СКА. Хоккей показали просто изумительный. У нас тогда были три равноценные тройки, и только четвертая чуть слабее. Назову только несколько фамилий, и болельщики со стажем со мной согласятся. Лебедев, Горшков, Битаров, Жулитов, Хламов, Поляков, Кузнецов… Кузнецова сразу после этого в ЦСКА вызвали, но он там не задержался. Наверное, тамошних нагрузок испугался, уехал в саратовский «Кристалл». А голова у парня работала, ничего не скажешь. Ко мне даже тренеры соперников подходили, отзывались о нем восхищенно. Я в ответ говорил: у меня, дескать, те же чувства.

- Сейчас вы, образно говоря, к хоккею снова приблизились - в прямом смысле, потому что рабочее место судьи штрафного времени в непосредственной близости от площадки. Нет соблазна что-то подсказать хоккеистам или нашим тренерам - во внеурочный, конечно, час для хоккея?

- Свои мысли по игре нашего «Амура» у меня, конечно, есть, но я их высказываю только внутри нашей судейской бригады. Кто я сейчас такой, чтобы давать кому-либо советы? Да и в хоккее за последнее время многое изменилось: тактика игры, правила и многое другое.

- Понятно. А помимо нынешнего хобби, позволившего вам снова, по вашему выражению, «дышать хоккеем», чем еще занимаетесь?

- Работаю социальным педагогом в Хабаровском профессиональном училище №30. У меня есть своя группа, которую я курирую. Провожу уроки, классные собрания и внеклассные мероприятия, общаюсь с родителями подростков. Работа нравится, ведь это та же самая педагогика, что и в хоккее. Кстати, своих ребят тоже приобщаю к этой великой игре!