Блеск и нищета горбольницы

Я попал в «десятку» с воспалением легких - более шестидесяти процентов. Перед этим, почувствовав себя плохо, три дня пытался записаться к своему терапевту в «Вивею». Ждите… Запись только через несколько дней… (И это - запись в поликлинику, где я лечусь по договору от предприятия за деньги!)
Через клинику «Доктор «А» сдал мазок на коронавирус. Результат - отрицательный. Без всяких направлений на следующее же утро сделал компьютерную томограмму легких в клинике «Эксперт». Приговор - беспощадный: легкие у вас сгорают живьем, срочная госпитализация.
В приемной десятой горбольницы - не протолкнуться. Каждые полчаса прибывают скорые с новыми заболевшими. Хаос - страшный. Кашель, стоны, крики, тележки с теми, кто подняться уже не в силах. И здесь же - родственники заболевших с сумками снабжения и вещами, потенциальные переносчики всей этой заразы по городу и краю.
Оформление проходило около пяти часов кряду. Бесконечные подписи: типа я согласен с лечением и обработкой персональных данных. Так и хочется крикнуть: обрабатывайте что угодно, только побыстрее доведите до укола. Между тем лечение еще и не думало начинаться… расписаться пришлось раз двадцать.
Соседка по несчастью громко советует: будут уговаривать лечиться дома - не соглашайтесь! Меня неделю назад уговорили, и вот я снова здесь: стало хуже… пусть в любых условиях - но под капельницы и уколы. Иначе - не выжить…
Лишь поздним вечером попал я в палату. Трясло от озноба. Ночью спазм так сдавил горло, что, если бы сосед по палате не вызвал дежурившего врача,  эти строки никогда не появились бы на свет. Глаза вылезали из орбит от удушья.
В итоге через несколько дней меня отходили уколами и антибиотиками, таблетками и кислородом. Но на третий день, как раз к выходным, таблетки кончились. Доставят в понедельник. Что ж, доживем до понедельника…
Спрашивается, как в медицинском учреждении, в этом приюте последней надежды, могут закончиться таблетки?
Когда начинаешь идти на поправку - происходит понимание, куда ты попал. Из-за тумбочек с любопытством на тебя заглядываются тараканы, разжиревшие из-за обильных крошек, которые остаются от обедов больных, поглощающих свою порцию каши и хлеба у тумбочек.
При этом ни одна санитарка при мне ни разу (!) не отодвинула тумбочку и не промыла за ней, не заглянула шваброй ни в один из углов палаты, не протерла тряпкой изнанку кровати и не отодвинула ее: с обильной хлоркой моется лишь та поверхность пола, которую можно легко достать.
За две недели - ни одной контрольной проверки чистоты и состояния палат, ни одного комиссионного врачебного обхода. Такое впечатление, что кто-то когда-то разрешил отойти от стандартов, и всех это в конечном итоге устроило.
С потолков в палатах свисают куски старой облупившейся краски, а грязь на стенах и радиаторах - сама по себе источник инфекции. В туалетах - несправные унитазы без крышек, сломавшиеся еще в советские времена, текущие день и ночь, да сломанные шпингалеты. Одна из женщин по этому поводу шумно возмущалась, что к ней в туалет легко вошел мужчина.
Душ представляет собой лейку, которую нужно держать одной рукой над ванной, другой намыливая голову. Зато по всему коридору - приборы для обеззараживания рук с едким гелем. Эй, заразившиеся, вам руки пора обеззараживать!
Заведующая нашим урологическим отделением оправдывается за жуткие условия больных: наш корпус должны были отремонтировать в этом году, а тут грянула пандемия.
Между тем, я лежал в этом же отделении двадцать семь лет назад. За эти годы здесь никто не отремонтировал ни одного квадратного метра. Что же все это время мешало ремонту? Вирус в головах? Куда утекли те деньги, что мы, налогоплательщики, перечисляли в бюджет, во все наши социальные и медицинские фонды?
Вы можете сказать - автор, избалованный привилегиями, преувеличивает. Давайте разберемся…
После меня в палату поступил сосед, дед семидесяти трех лет. Поражение легких - двадцать пять процентов. Он был сначала вполне вменяем - даже рассуждал о политике. Затем ему стало хуже - упал в коридоре по пути из туалета. Но никто не забил тревоги. Санитарки просто привели его в палату.
Дальше - больше. Сосед стал по нужде ходить под себя. И оказалось, что на все отделение нет ни одного памперса! Пять дней подряд он ничего не ел, перестал вставать, звонить жене и сыну, стали наблюдаться признаки старческой деменции, деградация личности.
Мы в палате забили тревогу, но в реанимацию его никто не перевел: показаний нет… А в шесть утра дед тихо скончался.
Да, в «десятке» нас лечат. И даже излечивают. Спасибо ответственным врачам, которых здесь на самом деле немало. Они четко знают алгоритм лечения, дают все нужные рекомендации, при необходимости меняют тактику лечения, состав уколов и иных лекарств.
Буквально заряжает всех своим оптимизмом врач Анастасия Владимировна, молодость которой с лихвой компенсируется высоким профессионализмом, который уже получен и применяется на практике.
Очень обстоятелен и дотошен врач Виталий Николаевич - не отойдет от кровати больного, пока не убедится, что обследовал его состояние полностью.
Спасибо антибиотикам, изобретенным еще в Великую войну, методикам Минздрава России, нашей медицинской промышленности, исправно снабжающей лечебные учреждения лекарствами, буквально вырывающими людей из лап смерти.
И претензии наши по большому счету не к самой больнице, где вынуждены размещать больных уже даже в коридорах, никому не отказывая в помощи. Где и самому персоналу уже досталось от коронавируса - многие врачи и медсестры переболели им. А к тем, кто как-то странно все это организовал, не продумав систему резерва и контроля.
К тем чиновникам минздрава края, кто сейчас, возможно, докладывает о стабильной ситуации в крае в сфере борьбы с мировым бедствием.
Я надеюсь, что буду жить, поскольку бушевавший в легких пожар, испепеляющий изнутри, потушен. Но сколько еще украдут денег, предназначенных для наших больниц?
Сколько еще чиновников краевого минздрава нужно снять с должности, чтобы другие на своих персональных авто доехали таки с улицы Фрунзе до улицы Тихоокеанской с расположенной там ставшей знаменитой «десяткой», где, как в треснутом зеркале, отразились беспримерная борьба и вся убогость нашего сражения с коронавирусом?
Алексей Снегов,
коронавирусный больной,
пациент КГБУЗ «Городская
клиническая больница «10».
PS. Фамилия изменена по понятным причинам.