Россия в меняющемся мире

В. Путин: «К середине следующего десятилетия... мир будет совершенно другим»

Президент РФ Владимир Путин выступил на пленарном заседании Петербургского международного экономического форума:
- Петербургский форум традиционно служит площадкой для обсуждения стратегических вопросов и проблем. Такой разговор тем более важен сегодня, когда мир переживает серьёзную трансформацию, когда глубокие изменения затрагивают практически все сферы жизни.
Хочу воспользоваться этой трибуной, чтобы поделиться и своими оценками, и соображениями, рассказать о том, какой мы видим Россию в меняющемся мире. И начать хотел бы с тех системных проблем, с которыми сталкиваются глобальная экономика и практически все страны.
Да, после кризиса 2008-2009 годов удалось отчасти свести финансовые балансы, ограничить, хотя и не преодолеть проблему роста долга, сделать более прозрачными и управляемыми денежные потоки.
Однако структурные проблемы, накопленные в глобальной экономике, сохраняются. Перезапустить рост пока не удаётся.
Кстати, с экономической неопределённостью, исчерпанием прежних источников роста в известной степени связана и нынешняя геополитическая напряжённость. Есть риск, что она может усилиться, даже искусственно провоцироваться. В наших общих интересах найти созидательный, конструктивный выход из этой ситуации.
Ведущие страны мира ищут источники роста и ищут в использовании, в капитализации колоссального технологического потенциала, который уже имеется и продолжает формироваться прежде всего в цифровых и промышленных технологиях, робототехнике, энергетике, биотехнологиях и медицине, в других сферах. Открытия в этих областях способны привести к настоящей технологической революции, к взрывному росту производительности труда. Это уже происходит и неизбежно произойдёт: неизбежно произойдёт реструктуризация целых отраслей, обесценятся многие производства и активы, изменится спрос на профессии и компетенции, обострится и конкуренция как на традиционных, так и на формирующихся рынках.
Собственно, уже сегодня мы видим попытки закрепить за собой или даже монополизировать выгоду от технологий нового поколения. Отсюда, как мне думается, и создание замкнутых регуляторных пространств с барьерами для перетока прорывных технологий в другие регионы мира с достаточно жёстким контролем над кооперационными цепочками для максимального извлечения технологической ренты. Мы дискутировали с коллегами, некоторые говорят, что это возможно. Я думаю, что нет.
На какое-то время можно сдержать распространение тех или иных технологий, но в современном мире удержать это в замкнутом пространстве, даже достаточно большом географически, невозможно. Это может привести к тому, эти попытки, что и сфера фундаментальной науки, открытая сегодня для обмена знаниями и информацией для совместных проектов, также может закрыться, и здесь тоже вырастут разделительные барьеры.
Вместе с тем масштаб технологических, экономических задач и объективно складывающаяся ситуация сегодня - всё это имеет такой масштаб и такой характер, что развиваться эффективно можно только вместе, выстраивая кооперационные связи. Мы считаем, что такая кооперация может эффективно строиться в рамках гибких и открытых интеграционных структур, которые поощряют конкуренцию в научном поиске, многообразие технических решений, позволяют странам-участникам в полной мере реализовать свои компетенции и свой потенциал. В 2011 году вместе с Белоруссией, Казахстаном, опираясь на плотную сеть кооперационных связей, доставшихся нам ещё от Советского Союза, мы сформировали общее таможенное пространство, затем создали Евразийский экономический союз. Инициатор этого проекта находится в этом зале, на трибуне. Это президент Казахстана Нурсултан Абишевич Назарбаев.
Мы последовательно углубляем нашу интеграцию, убираем барьеры на пути развития торговли, движения инвестиций, технологий, рабочей силы. Уже сейчас реализуется программа технологической, промышленной кооперации, поэтапно формируем единый рынок услуг. К 2025 году будет создан единый рынок энергетики и углеводородов, финансовый рынок.
Видим большие перспективы во взаимодействии Евразийского экономического союза с другими странами и интеграционными объединениями. Кстати, желание создать зону свободной торговли с Евразийским экономическим союзом выразили уже более 40 государств и международных организаций. Мы с нашими партнёрами считаем, что Евразийский экономический союз может стать одним из центров формирования более широкого интеграционного контура.
Уже в июне с нашими китайскими коллегами мы планируем дать официальный старт переговорам о создании всеобъемлющего торгово-экономического партнёрства в Евразии с участием государств Европейского экономического союза и Китая. Рассчитываю, что это станет одним из первых шагов к формированию большого евразийского партнёрства. Обязательно вернёмся к обсуждению этого масштабного проекта на Восточном экономическом форуме, который состоится в начале сентября во Владивостоке, и, пользуясь случаем, уважаемые коллеги, я всех вас приглашаю принять в нём участие.
Дорогие друзья, проект, о котором я только что сказал, проект «большой Евразии», открыт, безусловно, и для Европы, и уверен, такое взаимодействие может быть взаимовыгодным. Европейский союз, несмотря на все проблемы в наших отношениях, известные проблемы, остаётся ключевым торгово-экономическим партнёром России. Это наш ближайший сосед, и нам, конечно же, не безразлично, что происходит и у наших соседей, в европейских странах и в европейской экономике.
Для ЕС вызов технологической революции и структурных изменений стоит не менее остро, чем для России. Также хорошо понимаю наших европейских партнёров, которые говорят о непростых решениях для Европы в ходе переговоров по созданию трансатлантического партнёрства. Очевидно, что Европа обладает громадным потенциалом, и ставка лишь на одно региональное объединение явно сужает её возможности. В такой ситуации трудно удержать баланс и сохранить пространство для выгодного для Европы манёвра.
Как показали в том числе недавние встречи с представителями немецких и французских деловых кругов, европейский бизнес хочет и готов сотрудничать с нашей страной. Политикам нужно пойти навстречу бизнесу, проявить мудрость, дальновидность и гибкость. Нам нужно вернуть доверие в российско-европейские отношения и восстановить уровень взаимодействия.
Мы помним, с чего всё началось. Россия не была инициатором сегодняшнего развала, разлада и проблем, введения санкций. Все наши действия были и остаются исключительно ответными. Но мы, что называется, как у нас в народе говорят, зла не держим и готовы идти навстречу нашим европейским партнёрам. Но это, безусловно, не может быть игрой в одни ворота.
Повторю, мы заинтересованы в том, чтобы европейцы подключились к проекту большого евразийского партнёрства. В этой связи приветствуем инициативу президента Казахстана о проведении консультаций между Евразийским экономическим союзом и ЕС. Вчера мы обсуждали этот вопрос на встрече и с председателем Еврокомиссии.
Кроме того, в качестве первого встречного шага можно было бы возобновить диалог на техническом уровне между экспертами по широкому кругу вопросов. Это торговля, инвестиции, техрегулирование, таможенное администрирование. Таким образом, мы сможем наработать базу для дальнейшего сотрудничества и взаимодействия.
И конечно, считаем важным продолжить сотрудничество в рамках крупных научных проектов, таких как термоядерный реактор ITER, рентгеновский лазер на свободных электронах и целый ряд других. Совместные усилия позволят нам серьёзно повысить технологическую конкурентоспособность как Европы, так и России. Достаточно сказать, что в 2015 году Россия вложила в совместные с Европой высокотехнологичные проекты 1 миллиард 200 миллионов евро.
Уважаемые коллеги! Формируя Стратегию экономического развития России, мы, конечно же, учитываем тенденции, которые происходят в мире, и намерены использовать глобальные технологические сдвиги, формирование новых рынков, возможности интеграции и кооперации в интересах собственного развития.
Россия смогла решить наиболее острые текущие проблемы в экономике. Уже в ближайшей перспективе рассчитываем на возобновление роста. Мы сохранили резервы, существенно сократился отток капитала: по сравнению с первым кварталом 2015 года в пять раз. Снижается и инфляция. Если взять месяц к месяцу, за предыдущий период между, скажем, 2015-м и 2014 годами, то, скажем, если взять 2016-й и 2015-й - в два раза практически инфляция сократилась. Считаю, что уровень инфляции в 4-5 процентов достижим уже в среднесрочной перспективе.
Кроме того, необходимо постепенно снижать бюджетный дефицит, зависимость бюджета от поступлений углеводородного сырья и другого сырья, в том числе в ближайшие 5-7 лет надо как минимум вдвое сократить ненефтегазовый дефицит.
Уверен, что Правительство и Центральный банк России продолжат взвешенную и ответственную работу по обеспечению макроэкономической стабильности. Мы ставим перед собой задачу выйти на темпы роста экономики не менее чем 4 процента в год. Да, конечно, я помню, о чём мы говорили в предыдущие годы. Сегодня мы говорим о более скромных цифрах. Это не столь высокие ориентиры, которые мы обозначили ещё несколько лет назад, но, повторю, ситуация изменилась не только для России - для всей глобальной экономики. Текущее замедление роста - это общемировая тенденция.
Важнейший фактор, который предопределяет общую конкурентоспособность экономики, динамику рынков, ускорение роста ВВП, повышение заработной платы, - это производительность труда. Нам необходим рост производительности труда на крупных и средних предприятиях: в промышленности, в строительстве, на транспорте и в сельском хозяйстве - не менее чем 5 процентов в год. Кажется, что это очень трудная или даже невыполнимая задача, если посмотреть, что у нас происходит с этим сегодня. Вместе с тем примеры многих предприятий, да и целых отраслей производства, таких как авиапром, химпром, фарминдустрия, сельское хозяйство, показывают, что эта задача абсолютно реализуемая, реальная. Будем так настраивать законодательство, налоговые регуляторы, технические стандарты, чтобы компании были заинтересованы повышать производительность труда, внедрять трудо- и энергосберегающие технологии. При этом предприятия, которые готовы и хотят решать такие задачи, должны получить широкий доступ к финансовым ресурсам, в том числе через механизмы институтов развития, таких как Внешэкономбанк и Фонд развития промышленности.
С ростом производительности неэффективная занятость будет неизбежно сокращаться, а это значит, нам нужно существенно повысить гибкость рынка труда, предложить людям новые возможности. Мы сможем решить эту задачу, в первую очередь создавая новые рабочие места в малом и среднем бизнесе. Численность работников (это очень важно, что я сейчас скажу), занятых в малом и среднем бизнесе, с сегодняшних 18 миллионов человек должна возрасти как минимум на 1,4 миллиона человек к 2020 году и более чем на 3 миллиона - к 2025-му. Будет непросто наращивать поддержку малого и среднего бизнеса, а последовательно формировать целые ниши для его работы, наверное, будет ещё труднее. Но это нужно, придётся сделать.
В этом направлении сделан уже важный шаг, есть первые результаты. Так, резко возрос объём заказов для малого и среднего бизнеса со стороны крупных компаний с госучастием. По итогам года - и это, считаю, безусловно, успех Правительства - крупные компании разместят заказов для малого и среднего бизнеса на 1 триллион рублей. По сравнению с прошлым годом рост почти в девять раз.
Ещё одна ниша для малого и среднего бизнеса - это высокотехнологичная сфера, создание условий для тех небольших компаний, которые реализуют стартапы, выходят на рынок с прорывной продукцией. И, наконец, ёмкая ниша - это сервис, развитие сферы бытовых услуг, а по сути создание комфортной, благоприятной среды для жизни людей в городах и посёлках России.
Уже в июле корпорация по развитию малого и среднего бизнеса запускает бесплатный электронный сервис - бизнес-навигатор, в котором будет содержаться информация о том, где, в каком регионе есть перспективные площадки для открытия своего дела, какая продукция и услуги востребованы, какую финансовую, имущественную поддержку может получить предприниматель. Правительство уже начало целенаправленную работу по содействию экспорту, создан Российский экспортный центр. Необходимо двигаться дальше, отталкиваясь от достигнутых результатов, формировать систему поддержки экспортно ориентированных компаний. Она должна охватывать весь цикл: от проведения НИОКР, экспортного финансирования до помощи в сертификации, маркетинге, организации сервисного обслуживания и закрепления компаний на внешних рынках.
Добавлю, что наша программа импортозамещения также нацелена на создание продукции, конкурентной на мировом рынке, и в этом смысле, хотел бы тоже это подчеркнуть, импортозамещение - это важный этап для наращивания несырьевого экспорта, для встраивания наших компаний в глобальные производственные и технологические альянсы. И не на вторых ролях, а в качестве сильных, эффективных партнёров.
Сегодня утром уже, я знаю, это обсуждалось на площадках форума, были объявлены результаты ежегодного национального рейтинга инвестиционного климата. Я хочу присоединиться к поздравлениям победителей и напомню: это Татарстан, Белгородская, Калужская области. Отмечу также значительный прогресс Тульской области, Владимирской, Тюменской, Кировской, Липецкой, Орловской областей и города Москвы.
Но на что бы в этой связи хотел обратить внимание? Судя по результатам, у нас уже сформировалось ядро лидеров, которые традиционно занимают верхние строчки рейтинга. Естественно, возникает вопрос: а где остальные? Я прошу правительство совместно с деловыми сообществами подумать о дополнительных механизмах поощрения лучших региональных управленческих команд. И напротив, будем принимать серьёзные меры, вплоть до кадровых решений, в отношении тех руководителей регионов, которые не понимают, что поддержка бизнеса - это важнейший ресурс развития региона и всей страны. Хочу, чтобы меня услышали мои коллеги в регионах, прежде всего руководители. Мы обязательно проведём серьёзный анализ того, что в этой сфере происходит в каждом из регионов Российской Федерации, и проведём осенью этого года серьёзный разговор на эту тему.
Уважаемые дамы и господа! Уже говорил об участии России в международной научной кооперации, в частности с европейскими странами. К этому нужно добавить наш серьёзный фундаментальный задел в физике, математике, химии. Недавно, вы знаете, мы чествовали учёных - лауреатов Государственной премии, которые совершили настоящие прорывы в области биологии, генетики, медицины. Добавлю, что именно российские микробиологи, например, разработали наиболее эффективную вакцину против лихорадки Эбола. Отечественные компании готовят к выходу на рынок целую линейку беспилотных транспортных средств, работают над системами распределения и накопления энергии, цифровой морской навигации. Мы практически сформировали систему управления технологическим развитием. О чём идёт речь и что бы я в этой связи хотел сказать?
Первое. Недавно созданное Агентство по технологическому развитию будет содействовать внедрению уже существующих передовых разработок в реальное производство, оказывать содействие в организации совместных предприятий с зарубежными партнёрами.
Второе. С 2019 года заработает ещё один механизм. Для крупных предприятий обязательным на уровне закона станет требование использования наилучших доступных технологий, отвечающих самым строгим экологическим стандартам. Это, надеюсь, будет серьёзным стимулом для модернизации промышленности. Во многих странах-соседях такие нормы давно введены. Мы переносили сроки, имея в виду непростую ситуацию в реальном секторе экономики, но переносить бесконечно невозможно. Коллеги наши из бизнеса, из промышленности знают об этом и должны быть к этому готовы.
И, наконец, третье. В рамках Национальной технологический инициативы уже идёт работа по проектам завтрашнего дня, по тем технологиям, которые создадут принципиально новые рынки через 10-20 лет. Я прошу правительство ускорить снятие административных, законодательных и иных барьеров, которые препятствуют формированию рынков будущего. Очень важно подкрепить процесс технологического развития финансовыми ресурсами, поэтому ключевой задачей обновлённого Внешэкономбанка, безусловно, станет поддержка долгосрочных проектов, привлекательных проектов именно в этой, высокотехнологичной, сфере.
Уважаемые коллеги, очевидно, что задачи, которые стоят перед нами, требуют и новых подходов к управлению развитием, и здесь мы намерены активно использовать проектный принцип. Уже в ближайшее время будет создан совет при президенте по стратегическому развитию и приоритетным проектам. Ваш покорный слуга возглавит его, а президиумом Совета будет руководить председатель Правительства Российской Федерации Дмитрий Анатольевич Медведев.
Совет займётся ключевыми проектами, которые направлены на структурные изменения в экономике и социальной сфере, на повышение темпов роста, в том числе это те проекты, о которых сегодня уже говорил: повышение производительности труда, деловой климат, содействие малому и среднему бизнесу, поддержка экспорта и ряд других.
Эти проекты являются сквозными, затрагивают различные отрасли экономики и социальной сферы, выходят далеко за пределы компетенции одного ведомства и требуют активного участия регионов и муниципалитетов. Одновременно в государственных программах социальной направленности, таких как здравоохранение, образование, жильё, будет выделена проектная часть с чётким указанием, на какие результаты мы планируем выйти к 2020-му и к 2025 году и за счёт каких конкретно мер эти результаты должны быть достигнуты.
К середине следующего десятилетия, уважаемые друзья, мир, совершенно очевидно, будет совершенно другим. Не замечать, игнорировать происходящие процессы - значит, оказаться на обочине развития. А чтобы быть лидерами, нужно самим формировать эти изменения.
Дискуссия на пленарном заседании Петербургского международного экономического форума
Ф. Закария: В согласованном формате я хотел бы предложить следующее. Давайте проведём обсуждение. Прежде всего я хотел бы задать вопросы и обратиться к президенту Путину.
С 2014 года введены санкции со стороны Евросоюза и Соединённых Штатов [в отношении России]. НАТО на этой неделе объявила о том, что будет наращивать присутствие в тех странах, которые граничат с Россией. Россия сделала объявление о наращивании своих сил. Приходим ли мы к некой «холодной войне» более низкого уровня между Западом и Россией?
В. Путин: Мне не хотелось бы так думать, что мы переходим к какой-то «холодной войне», и уверен, что этого никто хочет. Мы точно этого не хотим. В этом нет никакой необходимости. Главная логика развития международных отношений, какой бы она внешне ни смотрелась драматичной, она всё-таки не является логикой глобальной конфронтации. В чём проблема изначально?
Я вам скажу. Вынужден буду вернуться в прошлое, но тем не менее. После крушения Советского Союза мы думали и ожидали, что сейчас наступит всеобщее благоденствие и атмосфера всеобщего доверия. К сожалению, Россия столкнулась тогда с очень многими, как сейчас модно говорить, вызовами: экономическими, социальными и внутриполитическими. Мы столкнулись и с сепаратизмом, и с радикализмом, столкнулись с агрессией международного терроризма, потому что, безусловно, на Кавказе у нас воевали представители «Аль-Каиды», это очевидный факт, с этим даже никто не спорит. Но вместо ожидаемой с нашей стороны поддержки нашими партнёрами наших усилий по борьбе с этими проблемами, мы, к сожалению, увидели другое - поддержку этого самого сепаратизма. Нам говорили: «Мы же не принимаем ваших сепаратистов на высшем политическом уровне, мы только на технологическом».
Очень хорошо, спасибо хоть и за это. Но и информационная поддержка, и финансовая поддержка, административное сопровождение - мы это всё видели.
Потом, когда нам всё-таки удалось справиться с этими проблемами, пройти через тяжёлые испытания, мы столкнулись с другим. Советского Союза нет, Варшавский договор прекратил существование. Но зачем-то нужно постоянно расширять инфраструктуру НАТО, двигаться к российским границам. Это что, вчера, что ли, возникло? Вот принимают Черногорию [в НАТО]. Кто угрожает Черногории? То есть, понимаете, абсолютно наплевательское отношение к нашей позиции во всём.
Другая, не менее важная, а может быть, самая главная, проблема - односторонний выход [США] из Договора о противоракетной обороне. Ведь не случайно Советский Союз и Соединённые Штаты заключили когда-то Договор о противоракетной обороне, два района были взяты под защиту: у нас - Москва, в Соединённых Штатах - район базирования межконтинентальных ракет.
Это было связано с необходимостью обеспечить стратегический баланс в мире. Нет, в одностороннем порядке вышли, нам сказали по дружбе: «Это не против вас. Вы хотите развивать наступательное вооружение, мы исходим, что это не против нас».
Знаете, почему так сказали? Ответ простой: никто не думал, что в тех условиях, в начале 2000-х годов, Россия, которая борется с внутренними проблемами, - её раздирают внутренние противоречия, политические, экономические, терроризм терзает, - сможет восстановить свой оборонно-промышленный комплекс. Видимо, исходили из того, что не то что новых вооружений стратегических не появится, но даже то, что у нас есть, будет постепенно деградировать. А здесь в одностороннем порядке будут наращиваться силы противоракетной обороны, а наши будут сокращаться.
И делалось всё под предлогом борьбы с иранской ядерной угрозой. Где теперь иранская ядерная угроза? Её нет, а проект продолжается и продолжается. Вот так, одно за одним, один шаг за другим и так далее.
Потом уже совсем - начали поддерживать всякие «цветные» революции, в том числе и так называемую «арабскую весну». Взахлёб ведь поддерживали. Сколько мы видели положительных оценок того, что там происходит. К чему пришло? К хаосу.
Ведь после «арабской весны» подобрались уже и к нашим границам. Зачем надо было поддерживать госпереворот на Украине? Я много раз об этом говорил: там сложная внутриполитическая ситуация и, скорее всего, оппозиция, которая сегодня находится у власти, демократическим путём с помощью выборов пришла бы к власти. И всё. Мы работали бы с ними так же, как работали с властью, которая была до президента Януковича.
Нет, надо было довести обязательно до госпереворота, с жертвами, вызвать кровавые события, гражданскую войну, напугать русскоязычное население на юго-востоке Украины и в Крыму. Ради чего всё это? А после этого, после того как мы вынуждены были, просто вынуждены предпринять меры по защите определённых групп населения, стали дальше раскручивать эту спираль, нагнетать. На мой взгляд, в том числе это делается для того, чтобы обосновать само существование Североатлантического блока. Нужен внешний противник, внешний враг, иначе зачем эта организация нужна? Варшавского договора, Советского Союза нет, против кого она?
Если будем в такой логике дальше действовать, нагнетать и наращивать усилия, чтобы пугать друг друга, то тогда когда-нибудь и придём к «холодной войне». У нас совершенно другая логика, она направлена на сотрудничество и на поиск компромиссов.
Ф. Закария: Господин президент, какой же выход?
Я слушал Ваше интервью немецкой газете. Там Вы сказали, что ключевая проблема в том, что минские соглашения не выполняются правительством Украины, не выполняются Киевом, [нет] конституционной реформы. С другой стороны, они говорят, что насилие в Восточной Украине продолжается, и группы сепаратистов действуют без ограничений. Может быть, необходимо отойти от них? Ведь санкции создают ситуацию, когда такая «холодная война» более низкого уровня продолжается.
В. Путин: А дело в людях, как бы их ни называли. Дело в людях, которые стремятся к обеспечению своих законных прав и интересов и боятся репрессий, если эти интересы не будут обеспечены на политическом уровне.
Если вы посмотрите текст минских соглашений, там же всего несколько пунктов, мы ведь всю ночь спорили по этим пунктам. Вокруг чего шёл спор? Что первично. И мы всё-таки пришли к выводу, что первичным являются решения политических вопросов, которые решают прежде всего вопросы безопасности людей, которые проживают на соответствующих территориях Донбасса.
Какие это политические решения? Там всё прописано. Изменения в конституцию, которые должны были бы быть приняты до конца 2015 года. Но где же изменения? Их нет. Должен был быть введён в действие закон об особом статусе этих территорий, которые мы называем «непризнанными республиками». Этот закон принят парламентом страны, но до сих пор не действует. Нужно обязательно было принять закон об амнистии. Он принят парламентом Украины, но не подписан президентом, не действует.
Но как можно проводить какие-то выборы? Как вообще можно говорить о проведении выборного процесса в условиях осуществления антитеррористической операции? Где-то в мире это проводится вообще? Мы даже об этом не говорим вслух, но где-то в мире проводятся выборные кампании в условиях проведения антитеррористической операции на территории?
Надо, в конце концов, это отменить и заняться восстановлением экономики, гуманитарной сферы. Ничего же не делается, просто ничего. А откладывать решение этих вопросов, ссылаясь на акты насилия в зоне разграничения конфликтующих сторон, - это просто отговорка, предлог, чтобы ничего не делать. Ведь что происходит на самом деле? Обе стороны друг друга обвиняют, что то с одной стороны постреляют, то с другой. А кто вам сказал, что стреляют те люди, которых вы называете сепаратистами? Они говорят: стреляют представители украинских властей, украинской армии.
Одни постреляли, другие ответили - вот тебе и перестрелка. Под этим предлогом что, не нужно проводить политических преобразований? Наоборот, нужно как можно быстрее провести политические преобразования, которые лягут в основу окончательного урегулирования в сфере безопасности.
Некоторые вещи нужно делать параллельно, я тоже уже об этом говорил. Согласен с Петром Алексеевичем Порошенко по поводу того, что нужно усилить миссию ОБСЕ, вплоть до того, что позволить наблюдателям миссии ОБСЕ иметь при себе стрелковое оружие. Можно сделать какие-то другие вещи, направленные на обеспечение, на повышение уровня безопасности. Но нельзя, ссылаясь на то, что не всё урегулировано в этой сфере, бесконечно откладывать решение ключевых вопросов политического характера. Вот и всё.
Ф. Закария: Есть большое количество вопросов, которые хотелось бы осветить. Давайте поговорим про Ближний Восток, где Россия поддержала режим Асада, и Асад теперь говорит о том, что он хочет вернуть каждый квадратный сантиметр своей территории. Считаете ли Вы, что решение сирийской проблемы лежит в той плоскости, когда Асад вернёт всю территорию своей страны и будет управлять каждым дюймом своей территории?
В. Путин: Я считаю, что проблемы Сирии - это, конечно, сегодня прежде всего борьба с терроризмом, но не только. В основе сирийского конфликта, безусловно, лежат и противоречия внутри самого сирийского общества, и президент Асад это прекрасно понимает. Вопрос не в том, чтобы расширить контроль над теми или другими территориями, хотя это очень важно. Вопрос в том, чтобы обеспечить доверие всего общества, различных частей этого общества друг другу и на этой базе сформировать современное, эффективное руководство, которому будет доверять всё население страны. И здесь тоже нет другого пути, кроме как политических переговоров. Мы неоднократно к этому призывали, президент Асад тоже об этом говорил, он согласен с этим процессом.
Что нужно сделать сегодня? Нужно сейчас активнее включаться в процесс формирования новой конституции и на этой базе проводить выборы будущие: и будущие президентские, и парламентские выборы. Когда президент Асад был в Москве, мы с ним об этом говорили, он с этим полностью согласился. Более того, что чрезвычайно важно, под строгим международным контролем, с участием Организации Объединённых Наций. Мы вчера с господином де Мистурой и с Генеральным Секретарём Организации Объединённых Наций тоже подробно очень эту тему обсуждали. Все с этим согласны, но нужно делать, и мы очень рассчитываем, что наши партнёры, прежде всего американские партнёры, соответствующим образом поработают со своими союзниками, которые поддерживают оппозицию, с тем чтобы побудить эту оппозицию к конструктивной и совместной работе с сирийскими властями.
Мы слышим иногда, что некоторые страны региона не очень понимают, что такое демократия. Мы что хотим, один режим недемократический заменить на другой недемократический? А если мы хотим всё-таки продвинуть принцип демократии, давайте с помощью демократических инструментов это будем делать. Но сегодня, если говорить о том, что это сложный процесс и результаты его не будут достигнуты завтра или послезавтра, это потребует времени, а сегодня надо что-то делать, я согласен с предложениями наших партнёров, прежде всего американских партнёров, которые говорят о том, что (не знаю, может быть, сейчас лишнего скажу, с другой стороны, это известно уже: и в регионе известно, и переговорщикам известно с обеих сторон, и со стороны правительства, и со стороны оппозиции это американское предложение, считаю, что оно приемлемое, абсолютно приемлемое) надо подумать о возможности инкорпорирования представителей оппозиции в действующие структуры власти. Например, в правительство. Нужно подумать о том, какие полномочия будут у этого правительства.
Но здесь тоже нельзя перегибать палку. Здесь нужно исходить из реалий сегодняшнего дня и не нужно стремиться к заявлению неисполнимых, недостижимых целей. Если многие наши партнёры говорят, что Асад должен уйти, а сегодня говорят, что нет, давайте мы проведём такую реструктуризацию власти, что на деле будет означать тоже его уход. Но, наверное, это тоже нереалистично. Поэтому нужно действовать аккуратно, «степ бай степ», постепенно добиваясь доверия всех конфликтующих сторон.
Если это произойдёт, а я думаю, когда-то это всё равно произойдёт, чем раньше, тем лучше, то тогда можно идти дальше, можно говорить о последующих выборах и о полном урегулировании. Главное - не допустить развала страны. А если так будет продолжаться, как сегодня, развал неизбежен.
Ф. Закария: Вы говорили о Дональде Трампе, кандидате от Республиканской партии. Вы сказали, что это выдающийся человек, талантливый человек, чрезвычайно умный человек. И об этом говорили во всём мире.
Я хотел бы узнать вот что. Что именно в этом человеке привело Вас к такому его восприятию? И уверены ли Вы в этом?
В. Путин: Вы известный человек в нашей стране, Вы лично. И не только как ведущий одной из крупнейших телевизионных корпораций, но и как интеллектуал. Зачем Вы всё передёргиваете? Над Вами берёт верх журналист, а не аналитик. Ну посмотрите, что я сказал? Я на ходу сказал, что Трамп - яркий человек. А что, не яркий? Яркий. Никаких других характеристик я ему не давал. Но на что я точно обращаю внимание и что я точно приветствую и не вижу здесь ничего плохого, а наоборот, - господин Трамп заявил, что он готов к полноформатному восстановлению российско-американских отношений. Чего здесь плохого? Мы все это приветствуем! А Вы - нет?
Мы никогда не вмешиваемся во внутриполитические процессы других стран, тем более Соединённых Штатов. Но мы будем работать с любым президентом, за которого проголосует американский народ. Хотя я не думаю, кстати говоря, что… Вот они всех учат, как надо жить, и демократии учат. А что, Вы считаете, что там демократические выборы президента, что ли? Это правда. Посмотрите: дважды в истории США избирали президентом человека большинством голосов выборщиков, а за этими выборщиками стояло меньшее количество избирателей. Это что, демократия, что ли? А когда (мы дискутируем иногда с коллегами, мы никого ни в чём не обвиняем, мы просто дискутируем) нам говорят: «Не лезьте, это не ваше дело, мы так привыкли», - так и хочется сказать: «Ну тогда не лезьте к нам. Что вы лезете-то? Разберитесь у себя сначала».
Как санкции, про которые Вы сказали, касаются Соединённых Штатов? Да никак не касаются. Вообще наплевать им на эти санкции, потому что последствия наших ответных действий на них никак не отражаются. На Европе отражаются, а на США никак не отражаются. Нулевой эффект. Но американцы говорят своим партнёрам: «Надо потерпеть». Зачем им терпеть? Я не понимаю. Хотят - пусть терпят.
Мы никого не нахваливаем, это не наше дело. Как немцы говорят, «не наше пиво». Поэтому, когда выберут, мы будем работать с любым президентом, которому оказал доверие американский народ, в надежде на то, что это будет такой человек, который будет стремиться к развитию отношений с нашей страной и будет способствовать строительству более безопасного мира.
Ф. Закария: Для пояснения хочу сказать, что слово, которое я употребил в характеристике господина Трампа, было упомянуто «Интерфаксом». Я использовал официальный перевод от «Интерфакса».
Хочу спросить Вас ещё об одном человеке, с которым Вы работали. С господином Трампом Вы не встречались, а госпожа Хиллари Клинтон была госсекретарём. И в ответах на вопросы от граждан России Вы говорили о том, что есть у вас такая поговорка: «Муж и жена - одна сатана». По-английски это означает, что, по большому счёту, речь идёт о двух сторонах одной медали. Что Вы имели в виду? Вы работали с ней, когда она была госсекретарём. Что Вы можете о ней сказать?
В. Путин: Я с ней не работал, с ней Лавров работал. Вот у него и спросите, он здесь сидит.
Я же не был министром иностранных дел, вот Сергей Викторович Лавров был. Он скоро, как Громыко. (Обращаясь к С. Лаврову.) Сколько Вы уже работаете?
Я работал с Биллом Клинтоном, правда, очень небольшой промежуток времени, и у нас были очень добрые отношения. Я даже могу сказать, что я благодарен ему за некоторые моменты того, как происходило моё вхождение в большую политику. Несколько раз он проявлял знаки внимания, уважения ко мне лично и к России. Я это помню и благодарен ему за это.
О госпоже Клинтон. У неё, может быть, свой взгляд на развитие российско-американских отношений. Вы знаете, есть ещё одна вещь, на которую я хотел бы обратить внимание, которая не имеет отношение ни к российско-американским отношениям, ни вообще к какой-то большой политике. Это имеет отношение скорее к кадровой политике.
Я на своём опыте много раз смотрел на ситуацию, которая происходит с людьми до того, как они начали исполнять какую-то функцию, и после этого. Часто иногда людей не узнаёшь, потому что, когда появляется другой уровень ответственности, начинают и говорить по-другому, и мыслить, и даже внешне выглядят по-другому. Мы исходим из того, что чувство ответственности главы американского государства, главы страны, от которой очень многое в мире сегодня зависит, что это чувство ответственности будет побуждать вновь избранного президента сотрудничать с Россией и, ещё раз хочу подчеркнуть, создавать более безопасный мир.
Ф. Закария: Господин президент, ещё один вопрос в заключение о новостных сообщениях относительно российских спортсменов. Сейчас идут два расследования, которые показали, что российские спортсмены были вовлечены в активное использование допинга. Кроме того, имеется программа по изменению тех образцов, которые были взяты для проверки в лабораториях. Что Вы думаете по этому поводу?
В. Путин: Я не очень понял, что за программа по изменению образцов, которые были взяты для проб? Если пробы берутся, они сразу же переезжают на хранение в международные организации, и мы к ним не имеем никакого отношения. Пробы взяты, их увезли куда-то в Лозанну или где они там находятся, я не знаю, но на территории Российской Федерации их нет. Их можно вскрыть, перепроверить, это сейчас и делают специалисты.
Проблема допинга - не только российская проблема, это проблема всего спортивного мира. И если кто-то пытается политизировать что-то в этой сфере, я считаю, что это большая ошибка, потому что так же, как сферу культуры, например, сферу спорта нельзя политизировать, это мосты, которые сближают людей, целые народы и государства. К этому нужно именно так относиться, а не пытаться на этой почве выстраивать какую-то антироссийскую либо ещё антикакую-то политику.
Что касается официальных российских властей, могу вам с полной ответственностью заявить: мы категорически против любого допинга по нескольким соображениям. Во-первых, я как бывший спортсмен-любитель могу вам сказать и думаю, что подавляющее большинство людей с этим согласится: если мы знаем, что употребляется допинг, - неинтересно смотреть, сразу интерес к спорту понижается для миллионов болельщиков.
Второе, не менее важное, а может быть, первое, - это здоровье самих спортсменов. Ничто не может оправдать ничего, что вредит здоровью человека. Поэтому на государственном уровне мы боролись и будем бороться с допингом в спорте.
Следующее, третье, на что хотел бы обратить внимание. Это постулат такой есть в праве: ответственность может быть только индивидуальная. Не может быть возложена коллективная ответственность на всех спортсменов либо спортсменов какой-то федерации, если в употреблении допинга уличены конкретные физические лица. Не может вся команда нести ответственность за тех, кто совершил это нарушение. Думаю, что это абсолютно естественный, правильный подход.
Но сейчас не только допинг. В спорте много проблем. Сейчас идёт чемпионат Европы по футболу. По-моему, меньше внимания уже на футбол обращают, чем на драки болельщиков. Очень печально, и я сожалею об этом, но и здесь мы тоже должны всегда исходить из каких-то общих критериев. Ответственность, повторяю, за содеянное должна быть максимально персонифицированная, и отношение к нарушителям должно быть одинаковое.
Известный случай, с чего начался чемпионат Европы по футболу: драка российских болельщиков с английскими. Безобразие полное. Я, правда, не знаю, как 200 наших болельщиков «отметелили» несколько тысяч англичан, не понимаю. Но, во всяком случае, подход правоохранительных органов должен быть одинаков ко всем нарушителям.
Мы именно так выстраивали и будем выстраивать эту работу и в борьбе с допингом, и в борьбе за дисциплину среди болельщиков.
(Публикуется с сокращениями. Полная версия на сайте www.kremlin.ru).