Служил я от звонка до звонка три года матросом на Тихоокеанском флоте, с мая 1972 по май 1975 года.

Призыв был два раза в год ,весенний в мае, осенний в ноябре. И увольнение в запас происходило в это время. Матросы и старшины, отдающие честно свой долг Родине, служившие без «залётов», увольнялись со службы иногда даже на несколько дней раньше положенного срока.

Это было торжественно и празднично. Вывешивались флаги расцвечивания на кораблях, было построение личного состава. Командиры кораблей объявляли фамилии увольняемых в запас, благодарили за службу, звучал марш «Прощание славянки», и отслужившие свой срок сходили по трапу в парадной форме, отдавая в последний раз честь флагу, висевшему на юте.

Но была и другая категория матросов и старшин, те, кто имел разного рода взыскания, был замечен в пьянке. В отместку за порчу нервов за время службы командир корабля своей властью мог задержать матроса на службе на срок более месяца . Для таких увольняемых не было торжественных проводов с построением, они сходили с корабля тихо и незаметно.

Тут придется сделать маленькое отступление. Каждому матросу на первом и втором годах службы выдавалось два комплекта рабочей одежды. А вот служившим по третьему году выдавался один комплект робы, который при увольнении надо было сдать вещевому баталеру корабля. Баталер, естественно, не спрашивал, когда кто увольняется, и принимал у всех сразу всю форму, кроме «дембельской». В итоге получалось, что сдавший свою робу дембель должен был передвигаться по кораблю в парадной форме.
Для этих случаев у боцмана всегда была списанная роба, в которую временно облачались дембеля, дожидаясь долгожданного увольнения. И ещё по кем-то заведённой традиции дембеля за полгода до увольнения отпускали усы. Это считалось особым шиком.

Стоял я как-то часовым у трапа корабля, был очень жаркий конец июня. Увольнение матросов прошло по всем кораблям в начале мая.

Рядом с нашим кораблём стояли несколько МДК (малые десантные корабли), на которых кипела работа по покраске, ремонту и т.д. И вот сходит по трапу с одного из МДК с разрешения дежурного по кораблю матрос с тазиком, который на флоте назывался «обрез», наполненным доверху грязной ветошью, чтобы вывалить его в специальный ящик на берегу. Там же, в отдалении, располагались курилка и какая-то хозпостройка.

Матрос вывалил содержимое тазика и сел покурить. И надо же было новому начальнику штаба, капитану первого ранга появиться в этот момент на пирсе с инспекторской проверкой в сопровождении многочисленной свиты рангом пониже! «Капраз» (это по-простому капитан первого ранга) что-то гневно кричал, жестикулировал .

А надо сказать, что наш матрос, сошедший с МДК, выглядел очень забавно. На нем была роба, явно не по размеру, и выглядел этот высокий матрос, как клоун Юрий Никулин. Роба вся в краске, застиранная до невозможности. На юном лице матроса не было усов, знака принадлежности к дембельской касте. Встреча матроса с высоким начальством в планы не входила. Но она наперекор судьбе состоялась. Начштаба сначала впал в ступор, а потом заорал: «Эт-то что такое? С какого корабля? Кто командир?!». Матрос всё без запинки доложил начальству.

«Скажите своему командиру, чтобы он от моего имени вас строго наказал за такой разгильдяйский вид» - велел начштаба и спросил: «По какому году служите, товарищ матрос?». На что был дан невозмутимый ответ: «По четвёртому». Начштаба махнул рукой и сказал: «Тогда, сынок, никому докладывать ничего не надо». И вся свита двинулась дальше.