"Великий почин: Стрелкова и Соколов стали крестными маленького Владика"

У советника губернатора Ирины Стрелковой и мэра Хабаровска Александра Соколова в сентябре родился крестник. Вот только они об этом еще не знают.

Вес крестника - 4200. Рост - 0,58 м. Имя - Владислав или Владик. В роддоме № 4 это был самый крупный малыш, за которого волновались все врачи и санитарки, зная «историю» его мамы - Татьяны Марактаевой.

Ирина Ивановна Стрелкова, узнав, обрадуется такому хорошему концу. Как отреагирует Александр Николаевич Соколов, трудно сказать - мужские эмоции непредсказуемы.

Счастливая Татьяна глаз не спускает с сынули, ловя каждый его вздох и жест. А ведь еще полтора месяца назад ей, беременной и рыдающей, черствые люди предложили: «Родишь и бросай малыша в роддоме. И будешь жить, как жила». Но Татьяна не захотела отказываться от своего будущего ребенка.

По нынешним временам это даже несколько странно. Ушлые девчонки и полунищие женщины именно так и делают, как только встанет вопрос, где жить с малышом и как его растить? И у Татьяны не было ни угла, ни запаса денег... ни паспорта! Представляете будущую мамашу? Можно только догадываться, какие «комплименты» звучали в кабинетах после ее визитов.

Какая же трагедия приключилась с Татьяной? А никакая. Жила себе и жила в Хабаровске, меняла места работы в поисках даже не лучшей, а хоть бы такой, где платят. После складов, продажи пирожков, рынка и даже шитья шуб, в конце концов, поняла, за что надо держаться и где может добиться пусть маленького, но собственного успеха. Когда-то техникум дал ей специальность швеи, и она имела опыт работы на швейной фабрике, в военном ателье. К шитью через годы и вернулась, устроившись портной в цех швейного производства фирмы «Торговая марка «Мадам Д» Марины Димовой.

В Хабаровске была не одинока - здесь живет сестра с семьей. Иногда Татьяна жила у них, но там свои проблемы - и инвалидность, и нехватка «квадратных метров». И она перебивалась то у подруг, то снимала комнаты. По жизни не порхала, но и не отчаивалась. Тем более, что был друг, скорее, даже любимый. Правда, намного моложе. Но не обремененный ни семьей, ни достатком, и на его счет она великих надежд не имела. И родить ребенка отнюдь не планировала.

В тридцать лет впервые забеременеть, вообще-то, не грешно. Но врачи сказали: если аборт, то детей больше не будет. Хозяйка «попросила» ее с квартиры. В поисках комнаты дошла до отчаяния - кому нужна под боком чужая с младенцем? Снять отдельно квартиру не на что и нечем платить в дальнейшем. В этом состоянии не то потеряла сама, не то выкрали паспорт. Потом загремела в больницу. Потом ей сказали: без документов не возьмут на учет как беременную, и уж тем более - в роддом, но самое страшное - не зарегистрируют ребенка. В милиции потребовали объяснительную: как она умудрилась девять лет жить без прописки? Собранных у всех хозяек и подруг свидетельств оказалось мало.

А уже вовсю шло лето и близился роковой срок. Уже хозяйка частного предприятия Марина Димова стала помогать выбивать общежитие для Татьяны. Уже и сама Татьяна, отчаявшись, нашла власть своего Железнодорожного района, где ей сказали то же самое: работающим на частном предприятии не положено. Тогда добилась приема в мэрии, в жилищном управлении. И Галина Селиванова популярно разъяснила закон, что бесплатного жилья в стране нет и не будет. А беременность - вовсе не основание для получения общежития. У мэрии на него очередь в четыреста человек, и все остронуждающиеся.

В августе Татьяна пришла в редакцию. Я слушала весь этот рассказ и ужасалась: она же не через месяц, а прямо сейчас родит при таком-то стрессе! Татьяна никого не обвиняла, не просила. Но и себя не корила! Хоть бы намеком, дескать, я сама такая-сякая...

- Танечка, а в редакцию-то вы почему пришли?

- Вашу статью прочитала.

- Какую?..

- Ну, где написано, как власть принимает жалобы. Что если везде откажут, то можно обратиться к Стрелковой Ирине Ивановне.

- И что?

- Я ей позвонила, она сказала прийти, и мы сразу же поехали в мэрию к Крейсу.

Я не знаю, как Стрелкова убедила мэрию. Я знаю лишь, что заместитель мэра Иван Александрович Крейс вызвал свою подчиненную Галину Александровну Селиванову. Что оба они говорили об отсутствии прав и о неправомерности. Что Стрелкова трижды уговаривала и даже просила (!) Крейса. Что она говорила о Татьяне и с и.о. мэра Соколовым. В итоге Татьяне выделили комнатку в общежитии в Индустриальном районе, куда она уже въехала с сыном сразу же из роддома. Так что если бы не Стрелкова и не «добро» Соколова, еще неизвестно, что было бы с их крестником Владиком. Теперь Татьяна надеется, что скоро решится вопрос и с паспортом - ребенок еще не зарегистрирован.

А в мэрии я уже получила «укол», что им пришлось заниматься «вашей Татьяной». Просветили насчет «незаконности общежития» и «безответственности Татьяны». Я согласна. Татьяна - дуреха, глупышка, неумеха и несуразная. Ну, такая она - из деревни, из семьи, где одиннадцать детей, она в свои тридцать лет и внешне, и умом еще девчонка - безыскусная, милая, не нахальная, не испорченная.

А если б оставила сына в роддоме - это было б ответственно, чтоб государство его растило и воспитывало? И комнату дали ей незаконно, отодвинув очередников. Тогда пусть прокурор опротестует решение мэра. Если у него поднимется рука. Увы! Не закругляется эта история, углы торчат. Углы моральной ответственности власти - за судьбу рядового человека.

В чем вина Татьяны, что она, работая, не может заработать себе на жилье? Ни в чем. А в чем вина мэрии? По закону, тоже ни в чем. Но маленький человек слаб, а местная власть сильна. Хотя бы тем, что имеет право решать. Хотя бы тем, что из всех зол может выбирать меньшее. Но уже много лет мэрия безответственно не решается и не решает в городе жилищную проблему. Ведь той же Татьяне перекантоваться год-два, и отдаст она сына в круглосутку, вернется к работе, снимет комнату - жизнь станет приемлемой. Сколько таких женщин в городе, которые боятся по этой причине рожать или бросают детей в роддомах - хороших детей и здоровых? Пусть новый мэр, нареченный мною как крестный для Владика, подумает над этим. Захочет - придумает. В этом мораль. И его моральная ответственность. И еще в том, что власть безропотно помогает детям алкоголиков, наркоманов, преступников. И не убудет от власти, если поможет здоровому, но бедному Владику пусть и худой, но крышей общежития.

Я понимаю, почему Ирина Ивановна Стрелкова поверила в Татьяну. Слабая и беззащитная, она нашла силы защитить своего будущего ребенка. Ходить месяцами по приемным, по кабинетам, где отказ за отказом, волокита за волокитой... Она не захотела быть обузой сестре-инвалиду, которая бы ее в конце концов приняла, хотя там и без этого тесно так, что отказывали даже в прописке. Она не поехала к матери в деревню, где нет работы. Она не хочет обременять своего друга-любимого: «Он молод, у него своя судьба. Я решила: все сама». Хотя он уже приходил, принес розы и обещал помогать.

- Танечка, как же ты жить будешь? На что?

- Оклемаюсь, привезу от сестры машинку и начнем с сынулей работать. Я хорошо шью. У меня были свои клиенты. Дам объявление.

Сейчас у Владика есть кроватка с матрасом, ванночка, простынки и распашонки с пеленками. Больше у него ничего нет. У Татьяны есть диванчик с пледом, стул, столик, калорифер, плитка, чайник, гладильная доска и немного посуды. Накануне она ела немного пельменей, а в день моего прихода лишь молоко - то, что можно съесть сразу, когда нет холодильника. Я так и не смогла из нее вытащить, что требуется ей в первую очередь. Впрочем, и так ясно. Но в разговоре, я помню, она говорила про оверлок. Без него она не сможет шить на заказ. Обычный российский оверлок 51 класса стоит 1500 рублей...

Вот так обстоят дела у маленького человека и крохотного человечка в большом городе.

Раиса ЦЕЛОБАНОВА.